Новости info-kmu.com.ua

фото: Михаил Гутерман

Ирма Гарленд и Фрэнк (Вера Васильева, Олег Вавилов).

«Роковое влечение. Нуар в двух частях» — так обозначено в программке спектакля. Вопреки этому на сцене почти нет черного, здесь все в красном: интерьер богатого дома престарелой звезды немого кино. Красная крутая лестница, тканый свод над садом, похожий на кроваво-красную паутину или ажурную ловушку (художник Максим Обрезков). В костюмах основных героев тоже преобладает красное всех оттенков. А красный, как известно, цвет страсти, и именно о ней «Роковое влечение», выпущенное как раз к юбилею невероятной Веры Васильевой, который отметят в конце сентября на день Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи. На сатировской премьере лишний раз убеждаешься, что имя Вера дано ей не случайно.

Андрей Житинкин не стал исключением, поддавшись магии этого произведения. Правда, в его вольной переработке киноклассики изменены имена героев, время, реалии и немного финал. Это уже Голливуд не 50-х годов прошлого века, а века нынешнего — в ходу мобильные телефоны, компьютеры. Сюжетная линия сохранена и не усложнена дополнительными коллизиями, но умело соединена с мифом о Саломее: молодой сценарист Джон Уильямс (не дает Житинкину покоя драматург Теннесси Уильямс, пьесы которого он не раз ставил), безуспешно пытающий счастье в Голливуде, по воле случая оказывается в доме бывшей кинодивы Ирмы Гарленд. Она, совершенно забытая, пребывает в заблуждении, что мир до сих пор исступленно валяется в ее ногах и только жаждет появления своего кумира на экране. Иллюзию поддерживает дворецкий Фрэнк, в прошлом режиссер и первый муж звезды. Сценарист от нужды принимает предложение остаться, чтобы поработать над сценарием о Саломее, написанным самой хозяйкой особняка. Его положение в «золотой клетке» осложняется тем, что экс-звезда влюбляется в него.

— Здесь, безусловно, тема последней любви, но для меня, чем взаимоотношения мужчины и женщины, важнее другая тема — мифов в искусстве. Мифы кормят память, и разрушать их опасно, — скажет мне после спектакля режиссер. — Это еще и дань золотому веку американского кино: «Сладкоголосая птица юности», «Трамвай «Желание», «Римская весна миссис Стоун» — была и такая потрясающая картина. Вот что было для меня принципиально важно.

Но сверхзадача — дань уважения искусству прошлого и его великим звездам — не затмевает историю конкретных мужчины и женщины, экс-звезды и молодого неудачника, соблазнившегося золотой клеткой… Последняя любовь состарившейся актрисы — куда интереснее, чем иллюзорный мир, которым она живет. Любовь порочная и трепетная одновременно, властная и беззащитная. Тем более в исполнении Веры Васильевой: ведь амплуа голубой героини не позволяло ей много лет получать подобные роли даже по случаю юбилеев — а сколько их было?!

фото: Михаил Гутерман
Джон Уильямс, Ирма Гарленд, Фрэнк (Игорь Лагутин, Вера Васильева, Олег Вавилов).

Однако, несмотря на амплуа и уникальную неконфликтность характера, актриса отчаянно пустилась со своей героиней в путешествие по волнам страсти под закат жизни (кстати, Sunset Boulevard переводится как Бульвар Заходящего Солнца). Надо сказать, что делает она это без давления на слово «страсть», что было бы по крайней мере предсказуемо-скучно. Нет, свою утратившую чувство реальности героиню она ведет весьма деликатно: умело сочетает в игре интонации тирана положения и добровольной рабыни. Она на каблуках и красиво носит роскошные костюмы: каждый выход первого акта похож на дефиле сверху вниз по крутой лестнице. Настолько крутой, что первая мысль — «все-таки художник Севрюкова — королева роскоши» — тут же сменяется страхом и даже ужасом другой: «А вдруг упадет? Не дай Бог!». У нее же каблуки и платья все в пол! И ей без четырех месяцев 90!!! Как такое возможно?

Наверное, поэтому каждый выход Веры Кузьминичны встречают аплодисментами. Мадам грация величественно-бесстрашно переставляет изящные ножки по опасной лестнице, и спина у нее такая, какая бывает только у балетных, всю жизнь простоявших в танц-классе у станка. Она меняет туалеты, забавно и смешно кокетничает, упивается властью, а потом с ее же вершины униженная летит вниз. Но без душераздирающего надрывного крика — вот что ценно в такой игре.

Конечно, все партнеры, занятые в «Роковом влечении», понимают, что работают на бенефициантку. Но стоит отметить, что партнерство интересное, достойное и даже с открытиями. В первую очередь это касается Игоря Лагутина, выступившего в роли Уильямса (мужской шарм, красивый голос, редкое теперь в театре сочетание мужественности и психологизма), Олега Вавилова (дворецкий Фрэнк), правда, временами напускавшего на себя излишнюю демоничность, Юрия Нифонтова (Голдвин). А два молодых актера — Родион Вьюшкин (Тонни) и особенно Любовь Козий (Лиззи) — имеют хорошие перспективы.

Кажется, что после такого физически затратного спектакля с финалом древнегреческой трагедии актриса должна лежать, — нисколько! Вера Кузьминична входит в гримерку с охапкой цветов, глаза горят.

— Вера Кузьминична, это риск с крутой лестницей. Может, отменить эффектные выходы сверху? Можно же просто выходить из кулис.

— Но тогда это будет неправда. Я-то считаю, что эта роль для меня — чудо из чудес. Самое смешное, что, начиная где-то с семидесяти лет, я вдруг в своем театре стала иметь роли, которые мне доставляли удовольствие, — и в «Орнифле», и в Мольере… Ведь на сцене чаще всего если у персонажа большой возраст, то уже нет никакой женщины, а есть бабушка, или тетя, или вдова. А это меня никогда не интересовало.

— Вы стеснялись? Не хотите, чтобы вас видели такой?

— Нет, просто неинтересно. Я не отношусь к всеядным артисткам, которые хотят и готовы играть разные роли, взаимоисключающие даже. А я хочу прожить на сцене вот эту или эту жизнь, а ту — не хочу.

— Может, вы себя чего-то важного лишаете? Может быть, вы были бы прекрасной комической старухой?

— Нет, у меня не получается быть комической старухой. Я играю Домну Пантелеевну в «Талантах и поклонниках» и не могу сказать, что я очень там смешная. Я привыкла к тому, что я не комик. Потом много лет рядом со мной была Оля Аросева, которой ничего не стоило рассмешить тысячный зал, а я даже не знаю, что можно сделать, чтобы на меня посмеялись. Не моя стихия.

— Но вернемся к вашей бенефисной роли.

— Могу сказать, что она была трудна для меня, наверное, в одном: я боялась, что моя излишняя сентиментальность может унести меня не туда. А мне кажется, что эта женщина прожила довольно непростую жизнь, в чем-то могла продаться, соблазняла того, кто не нравился, — в общем, прошла актерский путь. И я внутренне боролась с собой, чтобы из меня не лезла мещаночка, которая верит в любовь. А по нынешним понятиям в любовь никто не верит. Не вижу, кто ее сохраняет долго в совместной жизни. И еще мне не хотелось выглядеть такой нагло-лезущей, жаждущей любви. А с другой стороны, моя Ирма настолько свободна, что может себе позволить такую игру. Это типичное актерское.

— Вам нравятся костюмы?

— Очень. Почти все. У меня, наверное, платьев десять будет, и я ношу их с таким удовольствием.

ИЗ ДОСЬЕ "МК"

«Роковое влечение» — фантазия Андрея Житинкина на тему знаменитой голливудской картины «Бульвар Сансет» (Sunset Boulevard, 1950). Фильм режиссера Билли Уайлдера о трагедии забытых звезд «фабрики грез» и ее «подводных камнях». Он получил три «Оскара» и три «Золотых глобуса». Главные роли исполняли Уильям Холден и Глория Свенсон. Периодически «Бульвар Сансет» включается в списки лучших фильмов всех времен, и к нему, как к эталону, до сих пор обращаются современные кинематографисты, например Дэвид Линч.