Органный фестиваль в Кусково прикоснулся к сокровенному


фото: Ксения Коробейникова

Концерты проходят в изумительном по красоте дворце Шереметевых. Высокие потолки обеспечивают пышное органное звучание, а роскошный интерьер усадьбы XVIII века создает особую атмосферу для восприятия музыки барокко. Иоганн Себастьян Бах — самый яркий ее представитель. Многие его органные произведения стали синонимами самой Музыки. О роли Баха в жизни органиста «МК» побеседовал с руководителем фестиваля Еленой Приваловой-Эпштейн.

Орган и Бах – эти понятия неразделимы. Бах для меня – это всё: воздух, хлеб и вода. Мы можем представить жизнь органиста без любого другого композитора, но не без него.

— Елена, я везде слышу : «Бах, Бах»! Он что открывает двери в космос?

— Для нас, органистов, Бах – это сам космос, а не просто двери в него. Особенно это чувствуется, когда мы играем его в церквях. Иоганн был лютеранином, и всю свою органную музыку писал для богослужений или игры в церкви. Поэтому взаимодействие с этим композитором есть общение с Богом.

— Но и до Баха было много создано великой музыки. Её вы играете?

— Да. Это Дитрих Букстехуде, Иоганн Пахельбель, Георг Бём, Николаус Брунс. Известен интересный факт: Бах ночью, втайне от своего старшего брата, который воспитывал его после смерти родителей, при свете свечи переписывал ноты шедевров своих предшественников. Более того, он делал переложения для органов своих современников, например скрипичные концерты Антонио Вивальди.

— После Баха проще общаться с другими композиторами?

— Играть после него немцев – легко и просто. Когда играешь масштабные хоральные фантазии Регера, чувствуешь продолжение баховских традиций. Но совершенно другой стиль в французской романтической и в небольшом репертуаре нашей, отечественной музыки.

* * *

…О своём восприятии Баха после концерта рассказал знаменитый органист Алексей Шмитов.

Это гений гениев наряду с Моцартом. Хотя я ничуть не умоляю талантов других композиторов. Музыка Баха — это Библия. В его произведениях заложены те же глубины духовности и божественности, что и в Священном Писании.

— То есть, вы ощущаете сакральность и религиозность, когда играете его музыку?

— Я её не ощущаю, а вижу. Через мотивную систему заложен определенный символический язык, которым говорит с нами композитор. Это не его изобретение. Во всей музыке барокко были широко распространены мотивы и символы. Но Бах настолько выше по своей гениальности (соответственно и сложности) своих предшественников и современников, что этот язык доведен у него до божественного совершенства. Я играю больше 30 лет Иоганна Себастьяна и каждый раз открываю для себя новые мысли и идеи в его творениях.

— У вас была в жизни некая альтернатива музыке?

— В детстве я очень хотел быть машинистом. Это мечта не покидала меня до восьмого класса, хотя уже в то время я играл на органе. До сих пор у меня лежат модели железнодорожных дорог. Недавно с внучками собирал одну из них. Между прочим, органисты часто увлекаются железными дорогами. Например, выдающийся органист-импровизатор Нотр-Дам де Пари Пьер Кошро жил в провинции Франции. Каждый раз когда он ездил в Париж или из него в поезде, то предпочитал размещаться в кабине машиниста. Его все знали, поэтому и пускали. А еще он коллекционировал железнодорожные модели. Так что, можно провести параллель между органистами и железными дорогами.