О чем расскажет портфель Державина

На фото: Дмитрий Бак. Фото предоставлено пресс-службой Государственного литературного музея.

– Дмитрий, расскажите про последний ваш проект- музей Солженицына.

– Это первый музей писателя в мире. Открыли мы его месяц назад в Кисловодске. Экспозиция посвящена детству и юности Александра Исаевича. Особенность этого музея в том, что здесь нет мемориальных вещей. Акцент сделан на мультимедийную составляющую (аудиозаписи, фильмы, рукописи, документы) и на площадку для мероприятий. Уже в ближайшее время там выступят лауреаты Солженицынской премии.

– А музей какого писателя вы бы сегодня еще открыли?

– Если говорить о ХIX веке, то большого внимания заслуживает Владимир Даль. Это человек с удивительной судьбой, соединяющий язык и литературу. Не только автор словаря, врач и коллекционер, но и заметный прозаик. В Москве есть небольшой его музей, но эта фигура заслуживает музеефикации на федеральном уровне. Еще одна моя мечта — открыть мемориальное пространство Аксаковых в Сивцевом-Вражке. Это идеальное русское семейство с 10 детьми. Нет ни одного русского рода, где было бы столько видных писателей: отец Сергей Тимофеевич и его сыновья Иван и Константин.

– Вот мы пришли в дом-музей или музей-квартиру. Дайте практический совет по навигации, чтобы понять писателя как человека, а не классика из школьного учебника.

– Переформулирую вопрос — как правильно о них рассказывать. С помощью экскурсии посетитель должен воссоздавать не образ классика, а человека, который сам о себе не все знает, развивается, продолжает жить. Задача экскурсовода подойти к биографии как к чему-то незавершенному. Через предметы нужно показывать, как из обычного человека вырос литератор.

– Интересно, а что вещь такого может сказать о писателе?

– Вещь работает в двух направлениях: может сократить дистанцию за счет общечеловеческих сходства. То есть посетитель видит, что у него одинаковый с литератором письменный стол, и думает: «Ах, он такой же, как я!». А порой вещи вводят визитера в недоумение. Не все же знают, что портфель Державина рассказывает о нем как о губернаторе.

– Не только вещь меняет представление о человеке, но и документ.

– Безусловно. Достоевский в 1846-ом году опубликовал свой первый роман «Бедные люди». Но это не тот текст, который сегодня мы читаем, хотя в нем на месте все буквы и знаки препинания. Дело в том, что те его читатели не знали, что он напишет еще «Бесов» и «Братьев Карамазовых». А мы в курсе, поэтому и читаем Федора Михайловича иначе.

– После прочтения «Преступления и наказания» на старинное Евангелие в музее Достоевского смотришь другими глазами. А откуда появляются новые экспонаты: их дарят, покупают на наших или зарубежных аукционах?

– И то, и другое, и третье. Постоянные композиции формируются из наших фондов: живопись, плакаты, книги, гравюры, аудиозаписи и т. д. Каждый год Министерство культуры выделяет средства для пополнения коллекций. Конечно, купить сегодня ценности XIX века практически невозможно, но из ХХ кое-что попадается. Например, два года назад мы приобрели личные вещи, мебель и около 400 кг рукописей Алексея Ремизова. Буквально на днях купили много предметов Константина Паустовского. Но бывают и подарки — в прошлом году семья Вертинских передала нам вещи поэта.

– Когда вы пришли в ГЛМ, то начали всячески подчеркивать значение литературы ХХI века. Почему?

– Есть такой парадокс «Что имеем-не храним, потерявши-плачем». Нам кажется, что современная литература менее значительна, чем классика. Меня часто спрашивают: «Где ваши Толстые и Достоевские или Мандельштамы?». Они есть, только мы о них не знаем. Ясно, что бесценные рукописи русских классиков когда-то были доступны. Но важно понять, что и предметы современных писателей со временем станут дорогостоящими. Трудно установить точно, что именно и когда войдет в золотой фонд. Поэтому пока мы занимаемся собирательством.

– Чего?

– От романтических предметов Пушкина и Лермонтова до современных электронных носителей. Мы бросили клич, что принимаем флэш-карты, дискеты и прочие материалы в электронном виде. Несут! Кроме собирательской деятельности, мы осуществляем издание альбомов с коллекциями писателей. В ближайшее время в свет выйдет сборник Герцена- Огарева. Для чего это нужно? Экспонируется менее 1,5 % предметов, потому что не хватает площадей. Но этот процент не может быть близким к 100. Многие вещи не предназначены по нормам ГОСТа для постоянного экспонирования — они могут стареть и разрушаться. Их нужно показывать в печатном и электронном виде.

– А какие проекты вы подготовили к Году литературы?

– У нас работает крупная выставка «Россия читающая» в литературном музее Пушкина. Это попытка включения чтения в разные контексты. Важно: кто и что читает, в какой обстановке, как это связано с цензурой. Другой наш важный проект — выпуск издания «Литературные музеи России». Оно расскажет о государственных и частных музеях, муниципальных, региональных и федеральных. Мероприятия Года литературы должны пройти не для галочки, а привести к системным изменениям. Также мы планируем организовать туристические маршруты от московских музеев до Переделкино. Например, экскурсии будут начинаться от мемориальных квартир Алексея Толстого или Лермонтова и заканчиваться в доме Пастернака.