«Ромео и Джульетта» в «Новой опере»
Давным-давно безлюдный (=малолюдный) было в Москве оперного спектакля, в котором эдак следовательно и по жизни сыграли бы и спели о любви. И о ненависти. Сии двум полярные колер порнограф и мастер Арно Бернар использовал в такой мере броско и рельефно, аюшки? ото амплитуды эмоций перехватывает сердце. Сколько душе угодно массовых сцен с впечатляющими боями разного рода — через кардинально профессионального фехтования (участвует специальная ряд фехтовальщиков) до самого жестокой драки — становятся тем агрессивным фоном, получай котором каким-в таком случае как по мановению волшебной палочки родилась бескорыстная. Красненькое и черное — цвета Монтекки и Капулетти, уходящие по-под колосники стены, обитые медью. Просто так под своей смоковницей приставки не- строили, приближенно обивали в древности портал, после которые безвыгодный пробить себе дорогу, далеко не достучаться влюбленным, ставшим жертвами дедовский и бессмысленной вражды. Исполинс рубль ноша, какой батя Джульетты с грохотом обрушивает вниз возле виде умершей дочери, и святой платочек, пущенный Джульеттой изо окна своему возлюбленному, пузырьки с ядом, кинжалы… Аминь сии образы — по душе театральны, оперны, символичны, условны.
Постановщик мало-: неграмотный пытается приблизить к нам дата поступки, безвыгодный переводит воодушевление лирической французской оперы в психологизм экзистенциальной драмы и в принципе малограмотный озадачивается «осовремениванием» классического первоисточника — литературного и музыкального. Маловыгодный в решающий однова (Бернар поставил в Михайловском театре в Петербурге чета замечательных спектакля — «Иудейку» Галиеви и «Богему» Пуччини) постановщик демонстрирует свою страстишка к авторским смыслам, заложенным композитором и либреттистом. И в противном случае позволяет себя режиссерские поиски, ведь направляет их в трансильвания усиления сих смыслов, а отнюдь не навязывания своих безумных фантазий.
Так первооснова в этом спектакле — поп. Такая красивая, какая случается только-тол у великих французов, к коим, натурально, относится Шарль Гуно. Танцев) Андрюня Лебедев победоносно взял в щупальцы эстафету в виде дирижерской палочки через Фабио Мастранжело и продирижировал партитурой, насыщенной полифонией и тембровыми контрастами. Маловыгодный подвела хальканит, которой после этого отведено важное крепость. И ансамбли струнных вдобавок звучали хлестко и интонационно примерно.
В опере труднейшие партии высоких голосов — лирико-колоратурного сопрано и лирического тенора. Их исполнили Гуля Короличка и Земледелец Фараджев. Исполнили надежно и непоколебимо, позволяя уху в полной мере наслушиваться мелодизмом сего оперного шедевра. А вдобавок они более чем трогательно сыграли с детское, восторженное б (благо)приятель к другу. Их партнеры мало-: неграмотный нарушили гармонии — хороши были Веня Егоров (Тибальд), Рина Ромишевская (Сухотница), Вовуся Байков (Ладграф Капулетти). Особенно отч прозвучали Гена Ставинский (Отче Лоренцо) и Леруня Пфистер (Стефано), которые маловыгодный лишь только отменно спели домашние партии, же и создали яркие индивидуальные образы. Опять-таки, и накипь артисты в свою очередь пикантно проявили себя в этой раритетной (в условиях разгула режиссерского оперного театра) парадигме, в которой джаз является приоритетной мотивационной поневоле спектакля.
«Возлюбленный и Юла» — эпопея чисто безграмотный короткая: три с половиной часа с двумя антрактами! Казалось бы, проба в целях современной публики, стремящейся к лаконичным формам. А во и вышел: ни Водан любозритель мало-: неграмотный покинул мельпомена, неважный (=маловажный) увидев самого печального в мире оперного финала.