Пусть & режим: одержимость
Мoдильяни рисoвaл ee гoлoй — этo тe, в «ню», и прeдстaвил зaлe Axмaтoвoй, и xoтя нeкoтoрыe eгo биoгрaфы бeз тeни сoмнeния писaть иx друзьям. Знaю – свeчку нe прoдлится. Xoтя и этo возможно: он любит рисовать и писать своих любовниц (но не только).
Он итальянец, он русский, и говорил по-французски, и Модильяни, по его словам, к нему обратились «Вы» («вы»). Хотя, судя по портретам, Модильяни был красив как Бог. Когда они встретились Ахматова, он был 26-летний (и сказать, что 24., и сразу же признался, что еврей), 20 Ахматовой, и она вышла замуж за Гумилева. Однако, она никогда не любила Гумилева, против этого брака и был побит только когда он угрожал застрелиться. Женщина нестрогих нравов, без каких-либо предубеждений, он не был связан с любовно-брачных обязательств: брак был вынужденным. Однако, мне может показаться старомодным, но я признаю, что между данными, а также способ, как его называли рядом – по крайней мере первый год знакомства был совершенно Платонически, хотя Ахматова и заставила его лежать голым в: эти цифры по изгибам ее тела волнообразный, волнующий, возбуждающий и не повод приписывать интимные отношения? Моделью или хостес, которая сейчас играет роль? Кроме того, Ахматова «изогении», и он описывает многие Великие художники, такие, как Натан Альтман и Александр Тышлер, но это не значит, что он спал с ними. Без сомнения, Амедео и Анна были вовлечены в одном из своих писем он назвал ее «одержимость» («Аси hantis») и часто говорят, что они понимают друг друга лучше, чем кто-либо в бизнесе. Была тяга к поэзии и искусств: они не любили и любим одну и ту же — минус ушедших ученый-писатель-сатирик Анатоль Франс и «заявление» Виктора Гюго, но они тратят часов шпарят стихи малларме, Бодлера, Верлена. Модильяни знал наизусть всю «Божественную комедию» о своих земляках Данте. Ахматова пишет, что любовь к поэзии – редкая художников, качеством, и он встретил ее только тише будет.
Портреты и ню, скульптуры и рисунки Модильяни, удивительной и неповторимой. Хотя он дружил с Пабло Пикассо, Хаим Сутин, Джейкоб Эпштейн, Жака Липшица и Морис Утрилло, он пошел своим собственным путем, не следуйте модным течением. Почему Модильяни быть кубизма или Fauviste, когда он был Модильяни! Это какой-то волшебный, неземной цвет – сочетание голубого и охры, тонкие наброски, поклонился яйцеобразная голова, слегка искаженный контур, полузакрытые или закрытые глаза никого не смутило, он не подражает невозможно подражать ему, так что он не оставил каких-либо направлений в искусстве (но как легко подделать его картины – столько Могилевская фальшак). Он никогда не писал натюрмортов, то ваш любимый Жанр, был только один пейзаж – только портрет и лежащая обнаженная, которые в юности сделали меня с ума. Да, я был в любви с Модильяни в начале года – и до сих пор.
В талант Модильяни, смешанная с ужасом. Это кот, с детства болен туберкулезом (он умер 35 лет в 1920-е годы), он не предупредил его болезни, ни друзей, ни любовников и кой, которая ушла от него с коварной палочкой Коха. Модильяни был не просто типичный представитель Парижской богемы, и вести беспорядочный образ жизни (включая сексуальные) перемещение из одного места в другое, всегда без гроша («копейка») в кармане, алкаш и наркоман (марихуана, кокаин, опий). Однако, он решил не бедность или отказе, но только что «окружили плотным кольцом одиночества». В мае 1918 года, Гумилев, когда мы говорили о Модильяни, Ахматова сказала, что он был «пьяным чудовищем», и я сказал жене, что художник устроил сцену из-за того, что Гумилев, в компании говорят по-русски. Может быть, это было поздней стадии ревности? Не Модильяни, сам муж его бывшей девушкой? Что Гумилев знал об их отношениях? Какие они, эти отношения, Ахматова оставила меня беситься своих мемуарах:
«Мы, наверное, оба не понимают одну важную вещь: все то, что произошло мы как в доисторические времена нашей жизни: его-очень короткой, очень долго. Дыхание искусства еще не обугленные, не переехал в эти два существования, это должен был быть легкий предрассветный час. Но в будущем, который, как известно, бросает свою тень задолго до того, как войти, взломать окна, скрытые за свет, пересекая сны и пугало adlerovskom Париже, который где-то скрывается неподалеку. И все божественное в Модильяни только искрилось сквозь какой-то мрак. Она была Антония голова и глаза с золотыми искрами – он был совсем не как все остальные».
Кому верить – Гумилев («монстр») и Ахматовой («божественный»)? Художник Осип Цадкин («молодой Бог») и поэт Макс Жакоб, который, несмотря на их тесную и долгую дружбу с Модильяни, о нем писали, что он был «неприятный человек, я знаю. Высокомерным, раздражительным, бестактным, избалованный»?
Анна Модильяни не был гением или злодеем, но Пушкин-это антипод связи, действительно ли гений и злодейство – стоял перед нами. Как! И даже больше – нежный образ – Доктор Джекил и мистер Хайд. Да, мораль и искусство находятся в разных плоскостях, но искусство не оправдывает безнравственность. С другой стороны, аморализм художника не умаляет его искусства.
Нью-Йорк.